Число людей, верящих Ройзману с какой-то религиозной упертостью, явно снижается. И это хорошо. Потому как, выходит, снижается число тех, кого Ройзман обманул и кем манипулирует. А то, что Ройзман надул пузырь своей популярности на лжи и манипуляциях – это факт, не раз подтвержденный документами. В том числе, и в блоге «Евгений Ройзман. Справка. Собственность, источники дохода, криминальные связи».
Вместе с этим растет число тех, кто решил разобраться и понять – кто же такой Ройзман на самом деле и как именно он обманывает наивных и доверчивых. Некоторые исследователи делают очень серьезную работу – добывают факты, сопоставляют с тем, что говорит Ройзман и его подельники. Выводы получаются убийственные. Для Дяди Жени Ройзмана и его банды. В том, что он врет и подтасовывает факты не остается никаких сомнений.
Предлагаем вашему вниманию интереснейшую аналитику из этой серии. Намедни она появилась в СМИ.
Фонд «Город без наркотиков» и один из его основателей, Евгений Ройзман, давно стали одними из брендов современного Екатеринбурга. Положительными или отрицательными - вопрос спорный. Бесспорно одно: ярлыков у организации хватает. Самые распространенные штампы - «Ройзман - это ОПС «Уралмаш», «Реабилитационные центры - это пыточные», «Ройзман отнюдь не идеален, но что делать, если излечить наркомана можно только приковав его наручниками к койке».
Между тем есть люди, которые уверяют: чтобы объективно разобраться в сегодняшних событиях, стоит вновь вернуться к истории ГБН и поставить целый ряд новых вопросов. Насколько вообще эффективны методики Фонда и какова его экономика? Почему ГБН потихоньку свернул проект организации филиалов? Часто ли в реабилитационные центры проносят водку и наркотики и кто это делает?
ЕАН предлагает читателям ознакомиться с выдержками из
многостраничного исследования неизвестного нам блогера. Любопытно, что многие выводы автор сделал на основе материалов самого ГБН и книги Евгения Ройзмана. На наш взгляд, это небезынтересное чтение.
Как попадают в фонд
Предлагаем сразу обратиться к текстам сотрудников фонда «ГБН»:
«За все время существования фонда пришли к нам сами по доброй воле всего несколько человек. Остальными попадали самыми разными способами. Кого-то привозили родители, связанных в багажниках, одного притащили даже на цепи. Некоторых родители заманивали к нам под разными предлогами-– на консультацию к психологу или «есть один чудо-доктор». Некоторые попали к нам в ходе операций».
Последние слова настолько необычны, что необходимо их повторить: «Некоторые попали к нам в ходе операций». Это значит, что они не пришли сами, и их не привели родители - сотрудники фонда проводили операцию по задержанию наркоторговцев и захватили наркопотребителей. Фондовцы искренне считают, что для этого достаточно получить устное согласие родителей по телефону.
Если сотрудники фонда получают согласие, то привозят с операции гражданина или гражданку России, против их желания (как написано, не по доброй воле) в свой реабилитационный центр, из которого они не выпускают раньше чем через один год. Факты похищения и удержания были доказаны и в ходе суда над Егором Бычковым.
Сотрудники фонда знают, что это является нарушением закона, и что они преувеличивают права родителей. Дети не являются собственностью родителей. После 18 лет человек юридически принимает все решения самостоятельно, если его не лишили в суде дееспособности. У родителей нет права ни самостоятельно лишать их свободы, ни избивать, ни допрашивать. Нанимать для этого других людей закон тоже не позволяет.
Холодная
Холодная - это просто помещение в фонде, где реабилитантов держат до отправки в реабилитационный центр:
«Тогда я еще не подозревал, куда меня везут. Через 20 минут я уже был в кабинете Кабанова Андрея. Как всегда я чувствовал себя героем. Но когда меня попросили выйти из кабинета, в моих глазах и в душе появилась глубокая печаль, потому что меня, подхватив за руки два здоровенных молодца, попросили снять шнурки и ремень. Я знал, что это делают только в райотделах, а я приехал на лечение. Через пять минут я оказался в «холодной». Тогда в моей голове рассеялись все мысли о респектабельном лечении, и я понял, что кроме принудительной физиотерапии меня никто больше ничем лечить не будет».
В первые годы в таком качестве использовали подвал Игоря Варова. После «холодной» увозят на карантин.
Карантин
Карантин представляет собой большую комнату, где стоят железные двухэтажные кровати.
До 2009 года клиентов фонда пристегивали к кроватям на 3 недели. Наручники регулярно перестегивают с одной руки на другую, в туалет выводят в сопровождении сотрудника фонда. Последних на местном жаргоне называют «ключники». Держали реабилитантов в наручниках, чтобы переждать острый период «тяги к наркотикам» и избежать сложностей вроде захвата заложников. Вероятнее всего наручники использовались в первую очередь для того, чтобы удержать наркоманов в ломке на месте – чтобы не убежали. Ориентировочно в конце 2008 года наручники заменили другие меры: решетки на окнах и дверях, охрана, и постоянная запись на видеокамеры и микрофоны в помещении карантина.
Благодаря предложению Андрея Кабанова в фонде «ГБН» принята идея, что никакой ломки нет. Это прямое следствие отрицания биологической составляющей наркомании. С точки зрения фондовцев, абстинентный синдром придумали врачи, а у наркомана только капризы.
МКБ -10 описывает абстинентный синдром (ломку) так:
«Могут присутствовать признаки из числа следующих: сильное желание принять опиоиды; ринорея или чихание; слезотечение; мышечные боли или судороги; абдоминальные спазмы; тошнота или рвота; диарея; расширение зрачков; образование «гусиной кожи», периодический озноб; тахикардия или артериальная гипертензия; зевота; беспокойный сон; дисфория».
Абстинентный синдром не самое страшное состояние, но он объективно существует. В центрах фонда «ГБН» ломку пациенты проходят без всяких медикаментов. Впрочем, отсутствие медикаментов – обычная практика реабилитационных центров. Лекарства применяются лишь в государственных реабилитационных программах, расположенных на территории наркодиспансеров. Для медикаментозного купирования абстинентного синдрома (ломки) нужно получить лицензию на медицинскую деятельность.
Фонд же предпочитает именно клиентов в состоянии абстинентного синдрома. В состоянии ломки, питаясь хлебом, водой, луком и чесноком, люди гораздо легче поддаются специальной обработке. Реабилитантов используют в первую очередь как источник информации. Как описывает это сам Евгений Ройзман:
«Механизм следующий:
На карантине больше 50 человек. Каждый про наркотики и наркоторговцев знает все. Вновь поступившему дают бумагу, где он рассказывает: когда он начал употреблять наркотики, какие, с кем, по чем брал, у кого - номера телефонов, адреса, номера машин и т.д. Все это быстро проверяется, сверяется с имеющейся информацией, тем более, что врать у нас не принято. После чего реабилитанту дают возможность закупиться у своего барыги - дело добровольное, но отказываться не принято».
Попав в фонд, наркоман описывает, как добывал деньги на наркотики, где у кого и с кем покупал. У реабилитантов изымают SIM-карты мобильных телефонов и просматривают список контактов.
Жителей Екатеринбурга и области используют как подставных покупателей. Находясь на «реабилитации» человек ездит по городу, покупает наркотики, дает после этого свидетельские показания. У сотрудников фонда есть предположение, что, сдав своего торговца, человек потеряет контакты в среде наркоторговцев и наркопотребителей. Никаких подтверждений у этого предположения нет. Практика показывает, что люди, возвращаясь из мест лишения свободы после 3-5 летнего заключения, находят, где купить наркотики. Даже, переехав с родителями в другой город, наркоман может быстро найти среду наркопотребителей и наркоторговцев.
Потребность в лечении наркомании
Сотрудники фонда «Город без наркотиков» исходят из допущения, что ни один наркоман не хочет бросить. Никаких серьезных оснований у такой идеи нет.